В ИНТЕРЕСАХ РОССИИ ОБЕСПЕЧИВАЕМ БЕЗОПАСНУЮ РАБОТУ МОРСКИХ ТРУБОПРОВОДОВ

Генеральный директор ООО «НТЦ «Нефтегаздиагностика» Виктор Викторович Лещенко - мы обсудили с ним специфику отраслей, где работает его компания, узнали его мнение о перспективах освоения морских месторождений российской Арктики и попросили поделиться экспертной оценкой состояния сферы промышленной безопасности в стране.

— Виктор Викторович, НТЦ «Нефтегаздиагностика» работает уже более 20 лет. В вашей компетенции разнообразные задачи, в том числе внутритрубная диагностика нефте- и газопроводов, техническое диагностирование и экспертиза промышленной безопасности опасных производственных объектов, ремонт сухопутных и морских подводных трубопроводов, разработка нормативно-технической документации. Также производятся уникальные устройства для устранения внутренних и внешних дефектов трубопроводов. Что из этих направлений сегодня занимает основное место в вашей деятельности?

— Уже достаточно долгое время наша основная сфера — внутритрубная диагностика сухопутных и подводных нефтегазопроводов, а также ремонт поврежденных участков трубопроводов муфтами собственной разработки и производства. Особое место занимает морская тематика — обследование и ремонт шельфовых и морских подводных нефтегазопроводов. Здесь мы достигли впечатляющих успехов, вышли в лидеры. В области диагностики и ремонта морских подводных нефтегазопроводов нами разработана и производится линейка уникальных продуктов, которые по своим характеристикам как минимум не уступают лучшим мировым решениям, что признано ведущими производителями данных услуг. А по некоторым продуктам превосходят лучшие иностранные разработки. Компания — лидер в России по диагностике внутритрубными интеллектуальными снарядами и водолазному обследованию морских подводных нефтегазопроводов. По многим техническим решениям подводных ремонтов НТЦ «Нефтегаздиагностика» находится на ведущих позициях в мире. В России по морским подводным ремонтам мы безусловные лидеры. Мы разрабатываем и производим ремонтные конструкции, сами проводим подводно-технические работы по ремонту трубопроводов, разрабатываем нормативное обеспечение. По сути, нами сформирована новая подотрасль трубопроводного транспорта — обеспечение безопасной эксплуатации и живучести морских подводных трубопроводов (МПТ).

— В сфере подводных ремонтов у вас нет конкурентов среди российских компаний?

— Есть очень уважаемые и опытные специализированные компании в «Газпроме» и «Транснефти» по ремонту подводных переходов трубопроводов на реках — там своя специфика. В море были эпизодические работы. А на нашем счету сегодня — более 300 ремонтов морских трубопроводов в четырех морях! Нами предложена комплексная система решений и методов для ремонтов МПТ — от создания отечественного продукта до разработки соответствующей нормативно-технической базы. Разработана уникальная линейка решений для устранения большинства видов дефектов для всех типов подводных трубопроводов. Налажено их производство на входящих в нашу группу компаний предприятиях: астраханском МК «Каскад» и московском ПСО «Нефтегаздиагностика». И, наконец, создана нормативно-техническая документация не только под эти изделия, но вообще под методологию проведения морских подводных ремонтов. Разработан технологический регламент, прописывающий требования и процедуру выбора технических решений в зависимости от конкретной ситуации, технологические карты, схемы расстановки якорей, алгоритмы взаимодействия разных служб. Внесены необходимые изменения и дополнения в Правила Российского морского регистра судоходства.

— МПТ ведь используются в России относительно недавно?

— Так сложилось, что добыча углеводородов в нашей стране развивалась в основном на суше. Добычей на море в России стали серьезно заниматься с начала 2000-х, когда началось активное освоение акваторий Охотского, Баренцева, Карского и других морей. Первая полностью построенная в России морская ледостойкая стационарная платформа Д-6 появилась на Балтике только в 2003 году. Соответственно, долгое время практически все решения по морской добыче у нас были импортные, не существовало и отечественных технологий по ремонту МПТ. До последнего времени и работа по стандартизации различных методов и способов подводного ремонта, а также разработка методик их испытания и сертификации тоже шла фрагментарно. Специализированного нормативного документа по ремонтам морских подводных трубопроводов в России не существовало. Были лишь ГОСТ и газпромовский стандарт — оба переведенные импортные регламенты, которые никоим образом не решают задачу регулирования. Их даже и применять толком невозможно, так как они ссылаются на огромное количество иностранных же нормативов и технологий.

— Почему России так важно иметь собственные решения в области морских подводных ремонтов?

— Раз уж мы идем в море, нужно быть полностью готовыми ко всем неожиданностям, которые могут возникнуть при эксплуатации подводных трубопроводов. Для каждого типа инцидента у нас должны быть свои решения, целиком закрывающие проблему. И опираться следует на отечественную базу технологий. Опыт стран, давно и успешно работающих на море — США, Норвегии, Австралии, стран Юго-Восточной Азии, разработавших и внедривших в практику немало решений в области подводных ремонтов, безусловно, необходимо учитывать. Но не стоит сбрасывать со счетов высокую стоимость иностранных ремонтных конструкций, длительные сроки изготовления и поставки, а также политические и санкционные риски. Все это особенно важно, если мы говорим об освоении морских углеводородных запасов российской части Арктики, где условия гораздо жестче, чем где бы то ни было. Экологи не устают напоминать о страшных последствиях разлива нефти в Мексиканском заливе. Но даже если значительно меньшая по масштабам утечка нефти произойдет в Арктике, катастрофа будет куда более тяжелой. Потому что в арктических акваториях нет такого бешеного биоценоза, как в южных морях, загрязнение в арктических водах намного труднее ликвидировать. И, конечно, не стоит забывать о том, какой урон подобная катастрофа может нанести имиджу России и какой козырь она даст нашим политическим оппонентам.

— Наши политические оппоненты вообще любят упрекать Россию в пренебрежении к экологии. Европейцы, например, при строительстве «северных потоков» всегда упирали на их потенциальную экологическую опасность.

— В то время, когда начались эти дискуссии, в них было меньше политики. Тогда никто не подвергал сомнению факт, что у Европы нет иной альтернативы, кроме российского газа. Свою «Сланцевую кампанию» США начали позже. К «Северному потоку» на этапе его строительства было много объективных вопросов по экологии. На дне Балтийского моря после войны действительно захоронен огромный объем боеприпасов, в том числе боевых отравляющих веществ нацистской Германии. И существовала реальная опасность экологической катастрофы. Чтобы ее нейтрализовать и расчистить трассу для «Северного потока», была проведена огромная работа. Кстати, мы вместе с немецкой компанией ROSEN, мировым лидером по производству внутритрубных снарядов, участвовали в диагностике «Северного потока», обследовали обе нитки этого уникального объекта, по 1224 км каждая. А сейчас, конечно, для наших оппонентов экология — это всего лишь удобный повод помешать России.

— Насколько тесно сегодня на рынке внутритрубной диагностики и как НТЦ «Нефтегаздиагностика», частной независимой компании, удается конкурировать с достаточно крупными игроками — дочерними или аффилированными структурами нефтегазотранспортных корпораций?

— Вообще рынок внутритрубной диагностики в отличие от традиционной диагностики трубопроводов, которой занимается немало компаний — от крупных до микро, довольно узок. До недавнего времени в России игроков на нем было совсем немного, да и теперь, чтобы пересчитать их, с лихвой хватит пальцев двух рук. И в мире тех, кто специализируется на внутритрубной диагностике, мало. У нас только пять достаточно крупных компаний, которые сами производят внутритрубные снаряды, в том числе дочерние структуры «Транснефти» и «Газпрома», и создавались они для диагностики магистральных трубопроводов большого диаметра, хорошо обустроенных, с вдольтрассовым проездом, с инфраструктурой. Мы же в свое время вместе с уже упоминавшейся компанией ROSEN первыми в России занялись внутритрубной диагностикой промысловых трубопроводов. Шел 2004 год. Тогда всех интересовала диагностика магистральных нефтегазопроводов. Браться за внутритрубное обследование промысловых линий никто не решался. Слишком сложно и дорого это казалось. Все, кто слышал о нашей инициативе, крутили пальцем у виска и говорили: «Зачем вы туда идете? Есть же не магистральные линии! Промысловые трубы — „солома“: не обустроены, узкие, кривые, мятые, забиты парафином, асфальтенами и строительным мусором, пролегают в труднодоступных местах, продукт по ним идет неочищенный, что там внутри, непонятно! Вы больше вложите, чем получите!» Все так, работа была очень сложной. Но зато потенциальный рынок-то огромный и пустой! Мы сами его сформировали, оказались на нем первыми, стали лидерами. Сегодня внутритрубная диагностика промысловых нефте-и газопроводов интересна многим компаниям, как российским, так и зарубежным. Конкуренция весьма жесткая. Однако мы не уступаем, мы же первопроходцы!

— Иностранные технологии в области диагностики и в ремонтах вы используете?

— Для диагностики — да. Используем как свои решения, так и передовое оборудование и технологии зарубежных компаний. Есть собственные разработки средств измерения для внутритрубных обследований. Скажем, наши гироскопы для внутритрубных приборов одни из лучших на рынке — и на порядок точнее, чем у многих иностранных производителей, и самые компактные. Также развиваем новые методы технического диагностирования трубопроводов, в частности те, которые не требуют применения средств внутритрубной инспекции, например метод акустико-резонансной диагностики. А в ремонтах — решения собственные, которые мы сами разработали, защитили патентами и производим на предприятиях нашей группы компаний: усиливающие композиционные муфты трубопровода (УКМТ/Гермес/ Smart Lock), адаптивные усиливающие муфты серии «Белуга», усиливающая муфта для труб с бетонным бандажированием, для ремонта криволинейных участков (УБМТ/УРСК), композиционная муфта для защиты сварных стыков (ИКМТ/Smart Wrap).

— НТЦ «Нефтегаздиагностика» — старейшее предприятие группы компаний. Кто еще в нее входит и какова география вашей работы в России?

— Да, ООО «НТЦ „Нефтегаздиагностика“» — научно-технический центр, с которого началось формирование группы компаний, составляющих технологически-производственную цепочку. Наши партнеры по группе — производственно-сервисная компания ПСО «Нефтегаздиагностика», астраханская МК «Каскад», питерская «Северная морская компания». Еще есть филиалы в разных регионах России, за рубежом. Сейчас, например, у нас активно развиваются астраханский кластер и филиал на Сахалине. А работаем мы по всей стране. Где добывается нефть — там и мы, от Калининграда до Сахалина, сотрудничаем со всеми значимыми нефтяными компаниями.

— Вы упомянули об Арктике, с освоением углеводородных запасов которой, в том числе и шельфовых, связывают будущее отечественной нефтегазовой отрасли. Понятно, что это задача не из легких. Как России с ней справиться?

— Переоценить значение Арктики для нашей страны невозможно, как в геополитическом, так и в экономическом аспекте. Уже сегодня эта территория, где проживает лишь 1% населения нашей страны, дает больше 11% ВВП и 22% экспорта России. И это только за счет добычи там углеводородов. Потенциальный вклад региона намного больше. Арктика — это и огромная ресурсная база, и бездонный рынок спроса и предложения прорывных технологий, развитие и тиражирование которых могут дать колоссальный мультипликативный эффект в экономике страны. В Арктике российские нефтяники и газовики работают давно, но не на море — на материке. За месторождения на арктическом шельфе мы только взялись, и это лишь отдельные проекты. Освоение арктического шельфа — это вызов для нашей страны. Таких условий, как в российской Арктике, нет нигде в мире: это и огромная протяженность береговой линии, и жесткие метеорологические характеристики. Скажем, на арктических нефтегазоносных территориях Норвегии, имеющей достаточно большой опыт разработки морских нефтегазовых ресурсов Арктики, благодаря теплому течению Гольфстрима климат более мягкий, море не замерзает. И ни Россия, ни любая другая страна мира, какими бы колоссальными ресурсами она ни обладала, в одиночку в разумные сроки полномасштабно такой регион освоить не сможет. По сложности эта задача сравнима с освоением космоса или с покорением термоядерного синтеза. Мое видение ситуации: если мы хотим комплексно развивать Арктику, на государственном уровне нужно поставить вопрос таким образом: «Иностранные компании, дружественных нам стран, хотите участвовать в добыче углеводородов на российском арктическом Севере? Добро пожаловать! При одном жестком условии — локализуйтесь! Открывайте свои производства на нашей территории, исследовательские центры, создавайте рабочие места, обучайте наших мальчишек и девчонок своим технологиям, но в российских университетах». Так делают китайцы. Вначале они создали на своей территории максимально привлекательные условия для ведения бизнеса и инвестиций, а когда заполучили и освоили технологии, диктуют условия иностранным совладельцам китайских компаний. А России чего стесняться?

— А мы-то сами готовы к освоению Арктики? Ведь помимо технологий нужны еще решения для инфраструктуры, скажем, мощный ледовый флот. Хватит ли у нас для этого производственных мощностей?

— Многих технологий для Арктики пока вообще ни у кого нет. Но раз их нет, то надо создавать эти технологии, создавать производственные мощности — задача стратегически важная и, очевидно, окупится сторицей. Конечно, как я уже говорил, таких условий, как в российской Арктике, нет нигде в мире. С одной стороны, глубина моря в пределах разведанных углеводородных месторождений на нашем шельфе невелика — от 20–110 м в Печорском море и на Сахалине до 320–340 м на Штокмановском месторождении. Это в разы меньше, чем на месторождениях, освоенных иностранными компаниями. В мировой терминологии до 500 м — мелководье. А с другой стороны, российская арктическая акватория — это и промерзающее до дна море, и мощнейшие ледовые поля, которые движутся, живут своей жизнью. С таким не сталкивалась еще ни одна держава, занимающаяся разработкой морских месторождений. Температуры до –50°С, навигация не больше пяти месяцев, соленые туманы, в которых пока не умеют работать турбины, огромные расстояния… Многих, если не большинства, решений для освоения российского сектора Арктики сейчас нет ни у кого в мире. Поэтому я убежден, что решение такой грандиозной задачи в одиночку в разумные сроки невозможно. Хотя это вовсе не значит, что этим не надо заниматься. Да, у нас нет пока всего спектра собственных отработанных технологий для освоения арктического шельфа. Но у норвежцев, американцев, австралийцев богатейший опыт освоения подводных месторождений и работы на больших глубинах. Так например норвежская Aker Solution построила компрессорную станцию на глубине 2 км. Мы многому научились за последние годы: сами строим морские ледостойкие платформы, у нас появился опыт эксплуатации подводных добычных комплексов, понемногу осваиваем подводные телеуправляемые аппараты тяжелого класса, так называемые ROV (remote operated vehicle), те же ледоколы — столь сильного ледового флота нет ни у кого в мире. Однако самое главное — у нас богатейший опыт работы в суровых северных условиях, опыт создания вполне комфортных условий для жизни. Ведь никто в мире не умеет строить города за полярным кругом. Как говорили мои институтские учителя: «Сделать можно все что угодно. Хоть самолет, который будет летать вокруг солнца, хоть ракету, летающую под землей. Все упирается в вопрос целесообразности, политической воли и ресурсов».

— О промышленной безопасности. Согласно Федеральному закону № 116-ФЗ: «Промышленная безопасность — это благоприятное состояние производственных объектов, при котором достигается безопасность таких объектов для работников предприятия, жителей близлежащих территорий и окружающей среды». Что из этого определения относится к трубопроводному транспорту? Ведь первое впечатление дилетанта, что нефтеили газопровод — это довольно безопасное сооружение: вроде как трубы сварили, уложили, и лежат они себе на суше или на дне морском. Чего ж тут опасного?

— А вы помните взрыв конденсатопровода под Уфой, когда разом заживо сгорели 575 человек, из них 181 ребенок? Или когда в 2009 году взорвался газопровод в Москве? Трубопровод — потенциально опасный производственный объект. Это высокое давление, это огромные объемы запасенных опасных веществ. На него наводятся серьезные электрические токи, которые приводят к коррозии, и внутри него и снаружи агрессивная коррозионная среда, циклические нагрузки, а безопасно служить он должен 30–50 лет… Знаете, когда видишь последствия раскрытия нефтепровода где-нибудь в тундре, когда территория залита нефтью на сотни метров или нефть попадает в реку и губит все живое, такие вопросы сразу отпадают.

— Часто случаются подобные аварии?

— Масштабные, к счастью, нечасто. Незначительные прорывы — достаточно рутинная вещь. Они происходят локально, и технологии ремонта сухопутных трубопроводов хорошо отработаны. А в море у нас еще много работы. Вот к вопросу о разработке нормативной документации по морским ремонтам. На одном из совещаний с главным инженером предприятия, эксплуатирующего несколько морских платформ и сеть подводных нефтепроводов, спрашиваю: «Что вы будете делать, если, не дай бог, на вашем подводном трубопроводе произойдет авария?» Он отвечает: «Как что? Муфты, которые вы же нам поставили, используем». Продолжаю: «Правильно. Только это сделано до того, как произошла авария. Мы провели диагностику, выявили опасные места, отремонтировали их, поставили муфты. А, допустим, ваш трубопровод зацепит якорем крупнотоннажное судно над ним и трубопровод порвется. Что тогда? Понятно, что есть так называемые ПЛАСЫ/ПЛАРНЫ (План локализации и ликвидации аварийных ситуаций / План по предупреждению и ликвидации разливов нефти и нефтепродуктов. — Ред.). Их вы выполните, остановите трубопровод, нефть соберете. А дальше? Тендер устраивать на ремонт? Пока проведете тендер, заключите контракт, пока изготовят и привезут ремонтное оборудование, прибудет специализированное судно, пройдет полгода — год. Больше полугода будете без трубопровода, он же выведен из эксплуатации». «Ох, кошмар, — вздыхает. — Что же делать?»

— И что же?

— Мы предлагаем озадачиться созданием системы мероприятий по аварийному реагированию на инциденты. И сейчас разрабатываем проект нормативной документации в этой области. За основу взята модель, которая уже отработана и используется в мире. Там компания, занимающаяся эксплуатацией подводного трубопровода, заранее проводит тендер на поставщика ремонтных услуг. Выбранная ремонтная компания, получающая небольшую абонентскую плату, находится в режиме Standby и в случае аварии на объекте должна немедленно отреагировать, в течение 72 часов выслав снаряженное под конкретную аварию судно со специалистами к месту инцидента. Там она работает по заранее согласованным ставкам. Соответственно должны быть заранее четко прописаны процедуры выбора подрядчика, формирования и поддержания в рабочем состоянии аварийного запаса, перечень необходимого оборудования и инструментов, требования к привлекаемым судам, порядок реагирования на аварийную ситуацию всеми службами и компании-заказчика, и поставщика услуг. Достижения прошлого и потери настоящего.

— Что бы вы отнесли к основным проблемам в промышленной безопасности в нашей стране?

— Проблемы, наверное, те же, что и в других областях — в образовании, в науке, промышленности, в здравоохранени... Напомню, что история системы промышленной безопасности в нашей стране началась 300 лет назад — с учреждения Петром I в 1719 году Бергколлегии, в функции которой входило развитие горнозаводской промышленности, в том числе контроль за соблюдением правил эксплуатации горнорудных предприятий. Основная база в области обеспечения промышленной безопасности, которая до сих пор позволяет нам достаточно безаварийно существовать, наработана в советские годы: строгий контроль государства в лице единого органа — Госгортехнадзора, ныне Ростехнадзора, пожалуй, лучшая в мире система техрегулирования, включающая стандартизацию, метрологию и сертификацию. И безукоризненно работающая школа подготовки и воспитания специалистов в области промышленной безопасности, дефектоскопистов, прочнистов, экспертов высочайшего класса. И система функционировала практически без сбоев! Достаточно сказать, что крупномасштабные аварии случались в Советском Союзе значительно реже, чем, например, в США. Огромный урон отечественная система промышленной безопасности понесла с началом перестройки. Потом начался «реформаторский зуд» и череда нововведений: в начале 2000-х был принят Закон о техническом регулировании, и все базовые нормативно-технические документы — ГОСТы, ОСТы, СНиПы — одним росчерком были объявлены справочной технической литературой, беллетристикой — хочешь соблюдай, хочешь нет. Обещали, что на смену им придет новая система техрегламентов — хорошая, умная, отработанная. Задачи обеспечения промышленной безопасности должны быть четко сформулированы и прослеживаться в реальной государственной политике. И должна быть четко установлена ответственность чиновников за результаты реформирования. Конечно, быстро из новых экспертов высококлассных профессионалов мы не воспитаем, поскольку и с образованием у нас, прямо скажем, проблемы, и с промышленностью тоже. Но надо думать и планомерно работать. Мы же после революции, в голоде и хаосе, сумели обучить страну, добились всеобщей грамотности, в лаптях выполнили программу по электрификации, индустриализации… После Великой Отечественной и разрухи восстановили промышленность и первыми полетели в космос.

— Вы стояли у истоков создания Научно-промышленного союза «РИСКОМ», объединяющего ведущие экспертно-диагностические компании. Участвуете теперь в работе этой организации?

— Да, я по-прежнему являюсь председателем правления Научно-промышленного союза «РИСКОМ». Вообще «РИСКОМ» создавался в очень интересное время. Советская единая система нефтегазового комплекса перестала существовать, отраслевые институты, которые занимались конкретными научно-техническими проблемами — той же промышленной безопасностью, техническим диагностированием и другими вопросами, превратились в отдельные независимые компании или вошли в состав разных нефтегазовых компаний. Свою работу они продолжили, но каждый вел свои исследования изолированно. Советская нормативно-техническая документация отчасти устарела, отчасти обросла новыми актами. Некоторые технические решения потеряли актуальность, в то же время на рынке появилось много новых методик и технологий. То есть целостного концентрированного знания о всех направлениях развития нефтегазового сектора в стране не было. Каждая компания формировала подходы к решению проблем самостоятельно. И вот на одной научно-технической конференции кто-то из нефтяников посетовал, что, мол, ребята, нет у нас единого научного органа. Мы знаем, как добывать нефть, но не знаем, к примеру, какие приборы нужны, для того чтобы провести обследование нефтепровода, какие новые методики существуют по устранению дефектов и т. д. А приходят к нам разные деятели и предлагают свои услуги. Как их проверить? «Было бы здорово собрать специалистов отрасли в единую организацию, чтобы они передавали нам свои знания», — предложил он. Мне понравилась эта идея, нашлись соратники, и за достаточно короткое время удалось создать одно из самых авторитетных инженерных сообществ — Научно-промышленный союз «РИСКОМ». Независимое профессиональное сообщество, куда вошли как лучшие диагностические компании и разработчики решений для нефтегазовой отрасли, так и компании, применяющие эти решения и методики на производстве, а также обучающие организации и организации, занимающиеся аттестационной работой. Вместе мы старались решать общеотраслевые научно-технические задачи. Президентом нашего союза стал и сейчас им является известный ученый, руководитель научной школы ИМАШ РАН «Безопасность и защищенность критически и стратегически важных объектов инфраструктуры», член-корреспондент РАН Николай Андреевич Махутов.

— Как живет «РИСКОМ» сегодня?

— Союз переживает переломный момент. Задачи, ради которых он создавался, во многом решены или уже не так актуальны. Появились новые вызовы. С одной стороны, отрасль выросла, консолидировалась, выработаны единые подходы в решении конкретных научно-технических вопросов. При этом вместо четкой системы Госгортехнадзора сейчас вся система надзора за промбезопасностью в стадии разработки и утверждения. «РИСКОМ» поставил перед собой новые цели, которые обусловлены вновь формирующимися производственными и научными требованиями рынка.

— Расскажите, пожалуйста, о команде НТЦ «Нефтегаздиагностика». На кого вы опираетесь? Какой опыт у ваших сотрудников и откуда вы их приглашаете?

— Конечно, НТЦ «Нефтегаздиагностика» и вообще вся наша группа компаний — это в первую очередь люди. Специалисты у нас работают очень разные. Много выпускников Московского авиационного института, и я сам из МАИ. Немало выходцев из МГТУ имени Н. Э. Баумана, РГУ нефти и газа имени И. М. Губкина. Вообще нельзя сказать, что какой-то конкретный вуз является для нас кузницей кадров. НТЦ «Нефтегаздиагностика» занимается достаточно нестандартными вещами, которым в российских университетах пока не учат. Так что приходится учить и воспитывать специалистов самим. И это по большому счету нормальная практика. По моему убеждению, институт должен учить решать любые задачи, находить нужную информацию. Его функция — давать общую глубокую базу и на примере выбранной специальности показывать, как этими знаниями пользоваться, давать алгоритм. Я сам, окончив факультет «Двигатели летательных аппаратов» МАИ по специальности «Ядерные энергетические установки космических летательных аппаратов», попал в Курчатовский институт в отделение физики плазмы на исследовательский реактор Т-15, хотя в нашей институтской программе был лишь вводный курс по термоядерным установкам. Конечно, пришлось разбираться уже на месте. Никогда не забуду, как спустя почти два года с начала моей работы в Курчатовском институте один из моих старших коллег и учителей заметил: «О, а ты становишься специалистом. Начал задавать правильные вопросы!».

— Свою кафедру по морским ремонтам трубопроводов и их диагностике не собираетесь открывать? НИОКР выполняете собственными силами?

— Пока не задумывались над этим. Очень много текущей практической и научно-технической работы, а дней в неделе только 7 и часов в сутках лишь 24. Большую часть научных работ делаем своими силами , при этом в случае необходимости подключаем узких отраслевых специалистов. И знаете, нам удалось выработать систему по поиску лучших из них для наших научно-технических разработок. Мы знаем, как их находить, как мотивировать, как заражать своей идеей. И находим уникальных специалистов по всей России.

— Вы занимаетесь благотворительностью и спонсорством. В частности поддерживали историко-документальный фильм известного режиссера Сергея Лачина «Охота на фельдмаршала», рассказывающий о последнем подвиге великого русского полководца Александра Васильевича Суворова — переходе русских войск через Альпы в 1799 году. Как возник этот проект в вашей жизни?

— Сергей Лачин мой давний друг. Мы состоим с ним в одном бизнес-клубе, который возглавляет президент Всероссийской организации качества Геннадий Петрович Воронин, фигура легендарная в научно-технических кругах. Во время одной из совместных зарубежных поездок Сергей прочитал нам сценарий «Охоты на фельдмаршала». Я и еще один наш соратник по клубу Геннадий Строков загорелись идеей, что такую работу нужно обязательно воплотить в жизнь. Ну а кто займется этим, если не мы? Мы же не просто так существуем на этой планете и должны что-то после себя оставить. Знаете, есть такая замечательная фраза: «Кто делает нашу страну прекрасной? Ты и я!» Я считаю ее своим девизом. А «Охота на фельдмаршала» — это очень важный проект. Это и наша история, которую нельзя забывать. И вневременная тема — преодоление трудностей во благо России. И легендарный Александр Васильевич Суворов, наш абсолютный национальный герой. И его последний великий подвиг. Да, было много переживаний, справимся мы или нет. Однако проект состоялся. И, видя глаза людей, которые смотрят этот фильм в первый раз, видя, как после просмотра «Охоты на фельдмаршала» зал после финальных титров на несколько минут погружается в тишину, я понимаю, что у нас получилось. И это замечательно!

— Виктор Викторович, расскажите пожалуйста, об организованной вами конференции, на международной выставке НЕВА прошедшей в 2021 году в Санкт – Петербурге?

— 22 сентября 2021 года в рамках международного форума и выставки «НЕВА – 2021», была организована стратегическая сессия «Диагностика и ремонт морских подводных трубопроводов – актуальные вызовы и решения». Организатором и партнером мероприятия выступила наша компания НТЦ «Нефтегаздиагностика». В рамках встречи эксперты обсудили современные вызовы и новые решения диагностики и ремонта морских подводных трубопроводов. Обсуждения включали доклады спикеров и открытый диалог с аудиторией. Речь шла о том, что только системный подход, ориентированный на создание и развитие собственных технологий по полномасштабному выполнению задач контроля, техническому обслуживанию и ремонтно-восстановительных работ морских подводных трубопроводов может быть гарантией безопасности в условиях освоения шельфа. Участники сессии определили, что важным моментом в этом направлении является сформированное нормативное регулирование, системный мониторинг и применение высокотехнологических решений. От имени Российской Академии Наук и Комиссии РАН по техногенной безопасности было зачитано обращение к участникам стратегической сессии Председателя Комиссии РАН, президента Научно-Промышленного Союза «РИСКОМ», члена-корреспондента РАН Н.А. Махутова. С приветственным словом выступил Илья Васильевич Помылев - начальник отдела гражданской и морской техники департамента судостроительной промышленности и морской техники Министерства промышленности и торговли Российской Федерации, который от лица Минпромторга поблагодарил организаторов и участников встречи и отметил актуальные для Министерства вопросы. Среди них он отметил внедрение передовых технологий и оборудование для обслуживания трубопроводов. Он заметил, что, по сути, это одна из первых организованных полноценных дискуссий по данной тематике. При этом сама отрасль последние годы играет важную роль в экономике страны. По итогам встречи эксперты заключили, что, необходимо продолжать развивать нормативную базу отрасли, связанную с диагностикой и ремонтом морских трубопроводов, сконцентрировать усилия разработчиков и производителей на создание собственных отечественных технологий для обеспечения независимости от санкционных давлений со стороны мирового рынка по части поставок тех или иных решений. Для этого разумно консолидировать усилия всех заинтересованных ведомств и специалистов. Прозвучала идея сформировать общую рабочую экспертную площадку, где специалисты различных организаций смогли бы вырабатывать общие, согласованные подходы к развитию подводных нефтегазовых технологий.

— Спустя год после упомянутого события в Российской академии наук по инициативе Научно-Промышленного Союза «РИСКОМ», прошло учредительное заседание межведомственной экспертной группы по безопасности морских подводных трубопроводов. Вы, как Председатель Правления НПС «РИСКОМ», расскажите пожалуйста об этом событии и обсуждаемых вопросах.

— 16 июня 2022 года в Президиуме Российской Академии Наук, по инициативе Научно-Промышленного Союза «РИСКОМ», состоялось первое организационное заседание «Межведомственной экспертной группы по безопасности морских подводных трубопроводов». В заседании приняли участие ведущие ученые и специалисты по техногенной безопасности, руководители экспертных и специализированных организаций, научных и инженерных сообществ (НПС «РИСКОМ», «Союз Нефтегазопромышленников»), представители Российского Морского Регистра Судоходства, Ростехнадзора, Минпромторга России, ПАО «ЛУКОЙЛ», ПАО «Газпром», ООО «НИИ Транснефть». Основными задачами экспертной группы видятся деятельность по созданию и совершенствованию отечественной нормативной базы проектирования, строительства и эксплуатации морских подводных трубопроводов (МПТ), разработка технологий их диагностирования и ремонта. Создание указанного межотраслевого экспертного органа по выработке единых подходов и согласованной технической политики организаций и ведомств, участвующих в разработке шельфовых месторождений углеводородов, в полной мере соответствует интересам Российской Федерации.

ПО МАТЕРИАЛАМ ЖУРНАЛА БОСС Текст | Юрий КУЗЬМИН, Анастасия САЛОМЕЕВА, Фото | Юрий ТЕРЕЩЕНКО, Виктор ЛЕЩЕНКО и при участии редакции журнала МОРСКАЯ НАУКА И ТЕХНИКА – Андрей Камшуков.

Источник